Обещание хорошо тем, что от него всегда можно отказаться. (Ш. Талейран)
Через две недели в Москве пройдет инаугурация четвертого президента России Владимира Путина. Следующие президентские выборы в РФ состоятся только в 2018 году, когда, без сомнений, российскому руководству придется держать ответ за третий этап интеграции на постсоветском пространстве (Таможенный союз – Единое экономическое пространство). Цена интеграции в формате «тройки» слишком высока, чтобы от потраченных миллиардов долларов в виде кредитов и безвозвратных ресурсов можно было бы отмахнуться. Стоит напомнить, что современный формат финансово-ресурсной поддержки экономики РБ со стороны России (после ноября 2011 г.) составляет более 8 млрд. долларов в год, не учитывая очевидных преимуществ, получаемых белорусскими производителями на российском рынке.
Для России участие в третьем этапе интеграции на постсоветском пространстве имеет принципиальное значение. Фактически, речь идет о последней попытке собрать дееспособную интеграционную группировку. Понятно, что провал проекта ТС-ЕЭП способен нанести огромный ущерб имиджу российского государства, привести в перспективе к необратимым и негативным для Российской федерации геополитическим последствиям в Евразии.
Полноценный ТС-ЕЭП позволил бы не только укрепить позиции России в диалоге с Евросоюзом, но и создал бы основу для расширения сферы интеграции уже на большую часть Евразии. В перспективе, и это необходимо учитывать в текущем анализе, российское руководство нацелено на создание единого евразийского экономического пространства от Атлантики до Тихого океана или, как принято говорить, «от Бреста до Владивостока», что подразумевает совместные проекты между ТС-ЕЭП с ЕС, ЕАСТ и АСЕАН. Безусловно, на сегодняшний день Евросоюз вряд ли с должным вниманием относится к идее евразийского экономического пространства, считая ее не более чем надеждами Кремля на новый мегапроект, способный выдержать обостряющуюся год от года конкуренцию с Китаем. А вот появление на постсоветском пространстве жизнеспособного интеграционного проекта, имеющего свои внутренние резервы для саморазвития, модернизации экономик стран-партнеров, роста товарооборота и т.д. Брюссель игнорировать не мог бы.
Тем не менее, высокая приоритетность интеграционного проекта ТС-ЕЭП не превращает Россию в заложницу своих партнеров по ЕЭП. Ровным счетом, наоборот. Цена провала проекта для России крайне серьезна, но Российская федерация справится с таким ущербом, как она в итоге справилась с развалом СССР. Для Казахстана же и Беларуси, провал проекта ТС –ЕЭП будет равнозначен экономической, а затем и политической катастрофе. В Минске, похоже, этого не осознают в полной мере либо же рассчитывают на то, что при любом развитии событий Россия все равно не оставит республику без поддержки.
В декабре 2010 г. белорусский парламент в срочном порядке ратифицировал все соглашения по вступлению в Единое экономическое пространство, что, однако, не предотвратило экономической катастрофы, в которую окунулась республика буквально через два месяца (февраль 2011 г.). Кризис 2011 года продемонстрировал, что белорусская экономическая модель, построенная на безусловном допуске к российским дешевым энергоносителям и российскому рынку, закрытом собственном национальном рынке и монопольном госсекторе, не дееспособна, и единственный существующий выход - участие Республики Беларусь в реальной интеграции. В ином варианте белорусская экономика начинает распадаться буквально на глазах, что было особенно заметно в апреле-мае 2011 года.
Постепенное «выползание» республики из кризиса на рубеже 2011 – 2012 гг. происходило в первую очередь благодаря экономической поддержке со стороны России. Сейчас белорусское руководство и не вспоминает, как в мае-июне 2011 г. А. Лукашенко обещал белорусскому народу стабилизацию экономической ситуации в стране через неделю, к концу месяца, через «пару» месяцев и т.д., т.е. в те тревожные дни, когда уже даже студенту экономического факультета стало очевидно, что Беларусь – банкрот, и дефолт буквально дышит ей в спину, а белорусские власти считали дни и часы до первого транша Антикризисного фонда ЕврАзЭс. В настоящее время достигнутая относительная экономическая стабильность преподносится исключительно как победа воли и разума высшего белорусского руководства.
Справедливости ради, по прошествии девяти месяцев от пика кризиса 2011 года необходимо признать, что действия экономического блока белорусского руководства в 2011 году были в целом адекватны тем обстоятельствам, в которых оказалась экономика страны, хотя и немного запаздывали. Тем не менее, именно вхождение республики в интеграционный проект ТС-ЕЭП и полученные в рамках это процесса ресурсные авансы спасли республику от экономического краха.
Однако же, внимательный взгляд на отношение Беларуси ( да и Казахстана) к теме участия в проекте ТС-ЕЭП обнаруживает, что за дежурными фразами о готовности идти вместе с Россией и дальше по пути интеграционного строительства до сих пор спрятаны старые лимитрофные надежды на иждивенческое существование собственных «национальных экономических моделей» под сенью очередной интеграционной инициативы России. Исподволь готовятся и даже уже используются различные схемы, позволяющие использовать, прежде всего, соседские ресурсы и российский рынок, тщательно при этом отгораживаясь от исполнения интеграционных задач на деле. В частности, в ходе продвижения вглубь интеграционного проекта, постепенно выявляется странная тенденция: широко пропагандируемый той же белорусской стороной принцип равноправия в интеграции, относится почему-то исключительно к равноправию на российском рынке и в отношении российских ресурсов, к примеру, российской нефти. При этом, Минск, само собой, не задается вопросом, каким образом такое «равноправие» на ресурсах одного из партнеров коррелируется с общей философией интеграционного проекта и соотносится с суверенитетом той же России. Зато, когда российская сторона проявляет интерес к белорусским ресурсам (к примеру, калийной соли – «Беларускалий») или белорусскому небу («Белавиа»), Минск в полном единении проправительственных и оппозиционных кругов очень эмоционально противостоит «рейдерским захватам» со стороны российского капитала и «угрозе белорусскому суверенитету».
Подобное одностороннее понимание условий работы в рамках ЕЭП настораживает, так как белорусское руководство готово реализовать свободу перемещения труда, капитала, услуг и товаров исключительно на российском рынке, не оставляя надежд на формирование своеобразного «интеграционного анклава». Но проблема заключается в том, что сама логика проекта ТС-ЕЭП не позволяет идти по пути пресловутой развноуровневой и разноскоростной интеграции, которая и обеспечила провал двух первых этапов интеграции на постсоветском пространстве (I этап – первая половина 1990-х гг., II этап – конец 1990 г. – первая половина 2000-х гг.).
Проект ТС-ЕЭП весьма динамичен, и в основе его находится не увеличение товарооборота и роста ВВП, на что постоянно указывает академик С. Глазьев, а устойчивое и сбалансированное экономическое развитие всех стран-партнеров по ЕЭП, которое невозможно без диверсификации и модернизации экономик России, Казахстана и той же Беларуси.
Оставаться вне данных процессов, сославшись на особые экономические и политические условия, включая очередные внешнеполитические конфликты с ближними и дальними соседями возможно, что и пытается сейчас сделать белорусское руководство, но такого рода уловки чреваты тем, что они только оттягивают неминуемые структурные реформы в национальной экономике и подставляют национальных производителей товаров и услуг под удар нарастающей конкуренции со стороны прежде всего российских корпораций.
Естественно, «анклавный» вариант участия в интеграционном проекте, в котором ведущий партнер завершает оформление вступления в ВТО, выглядит примером политической недальновидности. На определённом этапе ни Россия, ни Казахстан не смогут мириться с подобной практикой своего партнера, и кризис проекта неминуем.
Сложно понять, каким образом собирается А. Лукашенко в условиях развития проекта ТС-ЕЭП сохранить весь комплекс российской финансово-ресурсной поддержки, при этом повторить ситуацию Союзного государства, в которой Минск, выйдя на устраивающий его уровень получения от России дотаций и преференций, фактически блокировал развитие политической части российско-белорусской интеграции, так как создавшийся вариант получения ресурсов «сейчас» под обещания интеграции «завтра» оказался идеальным для белорусского истэблишмента. Официальный Минск явно рассчитывает на интеграционный ремейк.
Обратим внимание на заявления А. Лукашенко, сделанные им за последние семь-десять дней.
17 апреля белорусский президент отметил активность иностранных банков (т.е. российских) на территории республики, заявив, что «Меня все больше в последнее время настораживает факт и у меня достаточно информации по этим фактам, когда иностранные банки, чтобы привлечь себе средства наших крупных предприятий, которые в основном приносят в страну валюту, начинают задабривать, а порой и угрожать: кредит не получите. Или наоборот: мы вам кредит дадим, он дешевле, чем у белорусских банков, но все ваши расчетные счета должны быть в нашем банке. То есть вся валюта должна поступать только в иностранные банки и ни в коем случае счетов предприятий не должно быть в белорусских банках».
Естественно, в белорусских традициях административных решений в экономике, А, Лукашенко готов применить к филиалам зарубежных банком карательные меры: «Идет давление на предприятия, крупные предприятия. Это недопустимо. Если уж я возьмусь за этот вопрос, то вы знаете, мало кому–то не покажется. Подобная практика здесь недопустима, категорически! Поэтому пригласите напрямую руководителей этих банков, все они являются белорусскими гражданами, и предупредите, что с них начнем… «конкуренция должна быть, но добросовестная». Понятно, что от филиалов потребуют белорусский госсектор кредитовать, но контролировать финансы должников будут исключительно белорусские банки со всеми вытекающими последствия для иностранного капитала.
Очевидно, что если бы белорусские банки имели достаточные финансовые резервы, то обеспечивали бы кредитование белорусских предприятий. Но если денег у белорусских банков просто нет, то как быть национальному производителю? Идти в зарубежный банк, что, как выясняется, является почти преступлением. Трудно охарактеризовать действия белорусского руководства иначе, как ограничение конкуренции на банковском рынке, то есть прямое нарушение самой основы четырех экономических свобод, без которых не может развиваться Единое экономическое пространство.
В это же время белорусское руководство стремится активно развивать проекты с третьими странами, рассчитанные именно на свободу перемещения в ЕЭП товаров. В частности, в стадию строительства вступил проект по запуску в РБ автосборочного производства китайской фирмы Geely.
Стремление китайских автопроизводителей проникнуть на российский рынок, составляющий почти 90% рынка ЕЭП, известно и понятно. Но как объяснить желание белорусской стороны предоставить свою территорию для проектов, с одной стороны, не имеющих экономической перспективы в России, а, с другой стороны, подрывающих интеграционный имидж Республики Беларусь. Осуществить локализацию автосборки на 51% в республике невозможно. Элементарная отвертка является ничем иным, как замаскированным ввозом китайского легкового автотранспорта на российский рынок в обход таможенных пошлин Таможенного союза.
Контрабанда, по-прежнему, важнейший источник пополнения белорусского бюджета. За последние два десятилетия она стала настолько привычной, что использование белорусской территории, как и структур белорусского государства для создания очередных контрабандных схем по эксплуатации российского рынка, никого не удивляет. История функционирования во второй половине 1990-х годов российско-белорусской таможенной зоны, когда благодаря белорусской таможне на российскую территорию шли целые караваны контрабанды, уже классика. Однако контрабандная авантюра с поставками миллионов тонн нефтепродуктов, замаскированных на белорусской таможне под растворители и разбавители, в латвийские и эстонские портовые терминалы, имеет все шансы войти в историю таможенного дела. Между тем, ущерб нанесенный российскому бюджету, от которого утаивают экспортную пошлину за вывоз выработанных из российской нефти бензина и дизельного топлива, уже приближается к 1 млрд. долларов, что составляет 1,75% ВВП Республики Беларусь.
Этот незаконный доход, как факт паразитирования на российских дотациях, сам по себе уже носит просто аморальный характер. Трудно понять высших должностных лиц европейского государства, стремящихся не только получить от спонсора все новые и новые дотации и преференции, но постараться этого же спонсора еще обворовать, что, видимо, считается особой доблестью и геройством.
Естественно, невыплаченные экспортные пошлины, утаенные от российского бюджета, подлежат возврату. Иначе, очень скоро после авиационного кризиса между Москвой и Минском возникнет еще и нефтяной.
Жизнь, так или иначе, продолжается, и ЕЭП, как этап ее развития, берет свое. 21 апреля, выступая на традиционном субботнике, А. Лукашенко неожиданно вспомнил о расширяющейся миграции белорусских рабочих строительных профессий в Россию: «Свободное перемещение капитала, рабочей силы - в этом смысл ЕЭП… Да, уехали не худшие люди, очень квалифицированные кадры».
Белорусский президент, видимо, понимает, что республика оказалась на жестком конкурентном рынке рабочей силы ЕЭП. Беларусь, теряя специалистов, на этом поле проигрывает. Но на людей ведь не прикрикнешь, как на банкиров. Выводы А. Лукашенко делает теоретически верные: «Поэтому мы должны сделать все, чтобы наши люди оставались здесь работать… Мы просто должны бороться за человека, создавая нормальные условия, чтобы люди оставались здесь и трудились на своей земле».
Проблема в том, что кроме призывов, иных инструментов, чтобы не превратить Беларусь в страну с аграрно-миграционной экономикой, белорусские власти не имеют : «Мы потихоньку выравниваемся по заработной плате. А те инвестпроекты, которые мы реализуем, то я не думаю, что отсюда строитель поедет в Россию на заработки. Я не хочу сказать, что здесь у них зарплата больше, чем у некоторых россиян-строителей, которые там работают. Не в этом дело. Но у нас сегодня и цены в пять раз ниже, чем в Москве. Это тоже надо учитывать. Поэтому тот, кто хочет хлебнуть добра на чужбине, пусть едет, мы не мешаем».
Средний заработок квалифицированного строителя в Москве, Московской, Ленинградской, Калининградской областях превышает 60 тыс. рублей (более 2 тыс. долларов), цены в московских гипермаркетах отличаются от минских на 10 - 40% (что немало, но не в 5 раз). Прогноз очевиден и не оставляет иллюзий : если А. Лукашенко попытается и дальше играть в интеграционные ремейки, он рискует остаться с одними пенсионерами… Люди сами сделают выбор, и он будет вполне экономически обоснованным.
Андрей Суздальцев, Москва, 22 апреля 2012 года, Politoboz.com