Высказывания Лукашенко на тему теракта в минувшую субботу:
«Так это плохо, что раскрыли это преступление так быстро? Или хорошо? Так какие могут быть вопросы и сомнения?», - заявил в субботу А.Лукашенко, комментируя возникающие в обществе различные домыслы, возникающие из-за дозированной подачи информации и того факта, что теракт в минском метро был очень быстро раскрыт
«Понимаете, вот я говорил о чертах, национальных чертах характера нашего народа. Но есть, к сожалению, у нас в характере и такое – знаете, из-за угла сесть и подумать, или на кухне пошептаться: ой, так быстро… значит, здесь что-то есть. Я не собираюсь никого убеждать. Честно говорю: меня это даже оскорбляет в какой-то степени, хотя я точно знаю, какая часть общества, и кто подобным образом рассуждает. Это, как минимум, даже неприлично так думать. Если глава государства, беря на себя ответственность, а вы же понимаете, что это непросто (это останется в истории намного, и после меня) и я, наверное, не идиот, беря на себя ответственность, заявляя о том, что преступление раскрыто».
«И будет вам известно: преступление, которое мы раскрыли в этот раз, первым был не теракт в метро, а взрыв на День Независимости (в 2008 году). Это сначала раскрыли. Когда у него взяли отпечатки пальцев, мы же еще не знали: он, не он, это подозрение было, но, когда у него взяли отпечатки пальцев и в базу данных опустили, увидели, что отпечатки (на взрывном устройстве) 3 июля, и эти отпечатки совпадают. И он сразу сказал: «Да, это я сделал». И притом рассказал все то, что уже следствие знает, по секундам, по минутам (я имею в виду 3 июля). Потом он, на удивление, прямо сказал о том, что, да, и взрывы в Витебске, и взрыв вчерашний в метро – это дело его рук».
«И потом, вы знаете, когда мне доложили через несколько буквально часов, через ночь после взрыва, притом с дрожью в голосе доложили, что есть версия, подозреваемые, я не стал даже и слушать их. Это чудо, это счастье, еще Бог помог, что мы, выдвинув первую версию виновности человека, убедились, что она подтвердилась. Но я сказал: «Нет. Ищите еще, еще и еще версии». Почему? Я им прямо сказал, что, если, как это обычно бывает, это следователи хорошо знают, вот версия, вроде очевидно, пошли по этому пути, другие версии не смотрим, прошла неделя, вторая – уткнулись лбом в стенку, развалилась версия. А время-то ушло на отработку других, более реальных версий. Поэтому, исходя из этой их классики, я от них потребовал: десятки версий. И скажу откровенно: мы задержали массу людей, которые были под подозрением у нас. Извинялись перед ними, просили извинения и требовали алиби. Всех допрашивали. И когда пошли слухи: чеченской национальности, еще какой-то национальности… Они здесь абсолютно ни при чем. Но, скажу откровенно, мы много подобных людей задерживали для того, чтобы допросить их на причастность к этому взрыву. А потом извинялись, отпускали, и так далее, и тому подобное. Ситуация была чрезвычайная, поэтому действовали, как на фронте. Но вот эта версия, по этим людям, которые сегодня задержаны, она всплыла одна из первых, и, наверное, первой, я уже точно не вникал в это, но одна из первых».
«И молодцы ребята, я же говорил, что в кабинете, с учетом технических средств, не только видеонаблюдение, мы же готовились, еще до выборов много чего сделали. Мы пропесочили весь город, если на то пошло. Мы видим и знаем, что происходит в городе, особенно в опасных местах, где много людей собирается. И вот они тщательно, по миллиметру, используя технику в Ситуационном центре президента (есть в КГБ Ситуационный центр президента страны, откуда я вижу все, что мне надо видеть), вот эта группа «яйцеголовых» наших ребят собралась, и она вычислила несколько вариантов, и главный был этот. И они по миллиметру прошлись за ночь (они двое суток не спали, и я им звонил ночью, через каждые 2 часа, жим был жуткий с моей стороны, мы не могли уже не раскрыть это преступление). И потом они мне доложили: «Александр Григорьевич, у нас полная уверенность, что это именно этот человек».
«Фотографии вам показывали, а пройдет следствие, и мы вам вообще всю картинку покажем, мы вам расскажем, как это все раскрывалось и открывалось и так далее. Но сейчас следствие идет, мы же все не можем вам сказать. Если мы сегодня раскроем какой-то факт – разбегутся соучастники. А уже один соучастник найден. Вертелся, крутился, но признался. Второй – тоже там «подвешен». Девчонка эта, которую задержали, вроде бы ничего не видела, а потом говорит: «Да, видела». Не могу сказать что, но, да, уже признается».
«Поэтому, если кому-то хочется там «пожевать» эту проблему, пожалуйста, «жуйте» вместе с журналистами, вместе с какой-то частью общества. Но наше дело – пройти это все до конца».
«Более того, вы же не думаете, что мне сказали, и я во все поверил. Уже раскрывая некие секреты, хотя это уже не секрет, прошлой ночью мы провели эксперимент – мы его заставили провести оперативную группу, начиная от Витебска и заканчивая взрывом, и, даже не взрывом, а, заканчивая тем моментом, как их задержали. И он оперативников провел: из квартиры, как он приехал, на каком поезде, что привез, сколько килограмм вез, в каких бутылках, банках, на какую квартиру пришел, как они там с подельником собирали это устройство, и так далее. И эта девчонка подтвердила, что это было так: как он взял сумку, пошел в метро. Это совпало полностью с техническими средствами, то, что мы наблюдали. Поэтому я сегодня абсолютно убежден, что это так!».
«И, знаете, после этого взрыва он не в квартиру пошел, как рассчитывали оперативники, он пошел на место преступления, совершенного им 3-го июля. Наглец! Он пошел к стеле «Минск–город-герой». Сходил, посмотрел, где взорвалось это устройство и где не взорвалось. А потом пришел на квартиру. И там уже организовывали пьянку – замачивать, мол. А ребята уже их вели, и они уже были под контролем. Еще одна удача, вы представляете – в этот момент вечером столкнуться лоб в лоб».
«Кстати, мы же не одни работаем, у нас же по пятам ходят израильтяне и россияне. Кто рискнет спрятать на глазах у чужих людей преступление какое-то или какие-то факты?! И они поражены. Вот россияне пока приехали, мы уже шли за преступниками. И когда мы им все это показали, особенно израильтяне, они были поражены, что мы так быстро сработали. И когда я через своих людей у россиян, говорю, уточните, как работают наши взрывотехники, специалисты и прочие, они развели руками: у нас, говорят, нет вопросов. Как в книжках записано, так и действуют. Поэтому, молодцы! Сработали очень оперативно!».
«Но есть факты, я просто не хочу их говорить, мы в ближайшее время об этом скажем. Как это стало возможным? Это что, не вопрос? Вопрос. И там есть элемент полнейшей расхлябанности! Кого? В ближайшее время скажем. Они тоже задержаны. Я сказал: «Допрашивать как преступников». Они могли поинтересоваться: как это человек с сумкой огромной, столько килограммов несет взрывчатки, и все это так проходит мимо милиции, мимо работников метро и так далее. Ну, ладно, мы расслабились, общество, вот эта расхлябанность. Но вы же там стоите для чего? Этот вопрос есть. И много новых вопросов. Мы бы, если бы не головотяпство отдельных, опять же не говорю даже кого, потому что сейчас идет следствие по ним, мы бы их задержали раньше, по взрыву 3 июля. Но там были совершены преступления и должностными лицами. Поэтому здесь много вопросов, и они сегодня вскрылись».
«Но сегодня не об этом речь. Для меня очень печально и важно вот то, что произошло, но еще важнее – будущее. И для меня важно: это системное преступление или это действительно… ну, почти случай. И я недавно сказал, что наше счастье, что это не системное. Здесь нет межрелигиозной розни, здесь нет национальной розни. Нет вот этой основы. Для меня это важно. Политикой попахивает или нет? Не хочу будоражить опять нашу «пятую колону», вскоре мы представим некоторые материалы. И не надо только кивать, что вот мы тут наступаем на оппозицию. Мы наступим (мы еще ни на кого не наступали) только на тех, кто виноват. Только против тех, против кого есть улики. Но я на перспективу сказал, что «пятой колоны» в стране не будет! Уроки – я постараюсь, конечно, все это обобщить до послания в парламенте, и сказать, в чем же причина. Но самое главное – вот эта разбэшчанасць, игра в эту непонятную демократию, которую нам враги подкидывали. И я тоже в этом виноват. Общество должно понимать: избрали президента, есть власть – вы свое делаете, власть делает свое. Власть во имя общества работает, а общество должно шевелиться. А мы тут развели демократию».
«Не надо тут «енчить» о том, что Лукашенко использует момент, чтобы оппозицию то ли раздавить, то ли еще что. Знаете, я иногда это слышу и думаю: где эта оппозиция?! Ее нет сегодня в стране, этой оппозиции, а есть «пятая колонна». И то, ее элементы».
«Важно другое, мы должны это понимать: Господь нас пожалел. Почему я пошел туда сразу? Для меня было важно, понимаете, у меня выхода другого не было. Я сразу понял, что эти вот валюта, продовольствие и так далее, и подумал: ну, наверное, воспользовались ситуацией, чтобы еще больше напрячь и дестабилизировать обстановку. Я должен был видеть своими глазами.
Выходя уже оттуда, я понял, что нас Бог пожалел. Одно – метровая воронка, проломлена была платформа вся. Значит, главная сила взрыва пошла туда. Другое – что под скамейку он взрывное устройство положил. Скамейки просто не нашли. То есть и вверх пошел взрыв и разорвал скамейку на куски. И третье, я когда подошел к вагону, там в два кулака… огромное поражение, в кулак дырки. Я стою и думаю: а если бы это все рвануло в массу людей? Там бы больше погибло. Там бы было как в Москве – минимум 50, а то и под 100. То есть нас еще Бог пожалел. По голове так вдарил, чтобы мы не расслаблялись, но пожалел. Да, погибли люди, беда, но могло бы быть в 10 раз больше».
«Второе счастье, что мы смогли нарваться на этих подонков. Потому что дальше были бы другие преступления, целая цепь. Третье – ведь эту взрывчатку привезли в дом. Взрывчатое вещество такое, что неосторожное обращение - и мгновенный взрыв. Что и произошло 3 июля. Когда мы обнаружили невзорвавшееся второе устройство, это было не второе, а первое. Первое не взорвалось, а второе взорвалось, и наш взрывотехник, парень-оперативник, взял это вещество, немного, чтобы на анализ отвезти, ему оторвало пальцы. Малейшее неаккуратное обращение – и взрыв. И специалисты из России говорят: мы такого не видели. Израильтяне тоже. И вот они сидели и изучали это взрывное устройство. Мы им все данные дали, чтобы в мире знали, что и такое можно».
«Он привез, в квартиру отнес. А если бы в квартире взорвалось? Что бы осталось от этого дома многоэтажного? И тут нас Бог пожалел».
«И очень много-много вот таких вещей, о которых я просто сейчас не смею говорить. Или, допустим, мы обнаружили там, по месту жительства, в подвале дома лабораторию эту, где делали взрывные устройства. 190, по-моему, предметов оттуда изъяли, в том числе и эти шарики (и на квартире в Минске, и там), арматуру. Все нашли, все элементы. Те, которые после взрыва нашли – такие же элементы. А если бы там рвануло, в этом подвале, как в Москве когда-то и в других городах было?! Что бы осталось в Витебске от этого дома?».
«…слишком много было подобных вещей. Поэтому для меня важно, что прикрыл он нас на этот раз, пожалел Господь. Но выводы мы должны сделать железные! А то, что мы это преступление раскрыли по исполнителям, это факт. Но нам сейчас очень важно: а кто рядом был? Я сам себе задаю вопрос: вот он приехал, сел на «Фрунзенской», приехал на «Купаловскую» и перешел на «Октябрьскую». Все четко сделал, вышел, ждал (сам витебский) – кто помогал? Наверное же, он проехал без взрывчатки и посмотрел, как проехать можно. Поэтому у меня тоже вопрос. Мы над этим сейчас работаем. Уникальный от природы человек и именно в химии. Троечник по всем предметам, а химия – «отлично». Второй, который сообщник-помощник ему помогал, он тоже задержан, признается».
«Поэтому будем работать. И не надо тут наводить тень на плетень: «Власть сделала это для того, чтобы отвлечь внимание». Слушайте, если сравнить, то: вот палец болит, чтобы вылечить его, надо оторвать себе голову. Ну, каким идиотом надо быть, чтобы перечеркнуть, вот, допустим, мне перечеркнуть всю свою работу! Ведь, ну простите за нескромность, и я немало сделал для того, чтобы у нас было спокойно, нормально жить в Беларуси. И это бренд нашей страны. И мне что, надо было взорвать метро, чтобы все сказали: «Ну вот, Лукашенко. Где твоя стабильность и спокойствие?» Как, кстати, сейчас пытаются говорить. Но в этом плане хочу сказать: мы были стабильными и спокойными и будем, чего бы нам это не стоило. Нет у нас той почвы для того, чтобы террористические эти акты были. Нет! И вот этот теракт показывает, что это не система, нет вот этой фундаментальной основы. Ну, а то, что мы раскачали страну перед выборами на политической основе, крыть нечем. И я виноват, прежде всего, но и слишком много бегали и мне говорили: «Александр Григорьевич, ну надо, ну пусть говорят, что хотят», «Александр Григорьевич, ну давайте вот это дадим», «Александр Григорьевич, ну давайте это дадим». Ну дали. Но мы забываем о том, принимая решение, что люди ведь разные в обществе, они ведь не так воспринимают ту действительность, которая есть, как мы. И вот пример этого. Выводы будут сделаны».
«Преступление это раскрыто благодаря успешной работе нашей всей правоохранительной системы и особенно сотрудников Комитета госбезопасности и милиции. Молодцы они! И следователи прокуратуры работают так, как положено, я им не могу предъявить никаких претензий».
«Ну, а на чужой роток не накинешь платок, как говорят в народе. Будут всякое говорить, но будут отвечать за сказанное и написанное. Вы заметили, что ни в Интернете, нигде уже не пишут, что где-то что-то взорвалось, и не вбрасывают такое. А почему? Потому что позвали и допросили нескольких: давайте факты – кто взорвал? Власть? Называйте фамилии. Фамилий нет. Силовики? Называйте фамилии. Фамилий нет. Так чего вы бряцаете языком?! За это будут отвечать. Так, как везде в мире».
«Вы знаете, наши белорусы, когда петух жареный клюнет, они готовы всë терпеть: и что там в сумки им заглядывают, и так далее. Может, даже чрезмерно в сумки заглядываем, мне порой смешно на это смотреть. Надо более тонко работать в подобных случаях. И мы эту систему сейчас внедрим. Тонкую работу. Не надо шмонать людей, не надо. Вот он прошел мимо милиционера с огромной сумкой – ну, так ты посмотри в эту сумку. Что ты эти пакеты рассматриваешь сегодня?».
«Ну ладно, сегодня идет следствие, нам очень важно и это. Но мы будем по-другому работать. Ну, к примеру: зачем скамейки внизу в метро? Что, метро для того, чтобы прийти там и отдохнуть? Ведь электрички ходят буквально через несколько минут, две-три минуты в часы пик. Ну зачем? Всегда толпа просматривается. Нет скамейки – стоит сумка, пакет, мгновенно обратят внимание. Ну так, может быть, там пару человек иметь, которые бы просто видели все, что происходит, во-первых. А во-вторых, и люди должны, как в других государствах: пакет заметили – бегом спецслужбы туда. А то у нас так, знаете: ну, валяется, и ладно... Вот рвануло – плохо. Поэтому и люди должны измениться, и мы должны, те, кто за это отвечает, вести себя по-иному. Может быть, плохо я скажу, что это нас, я говорю, Господь ударил по голове еще слегка. И сказал: посмотрите на свою жизнь. Может быть, это нас и заставит, и заставило повернуться и подумать о своей жизни по-другому».
«Поэтому это целая система мер. Но я не хочу вам раскрывать тут то, как это технически будет реализовано. Поверьте, мы до выборов, зная, что нас будут трясти, очень много сделали. И не только в Минске, и не только в центре. Вот когда вы на телевидении показываете перекрестки улиц, что там пробки, что там происходит, то это – один из элементов системы контроля. Как и на Западе, а может, даже и лучше, потому что мы использовали самую современную технику».
«Но главное – у нас люди есть эти, IT-технологии, этот Парк высоких технологий, который мы создали. Это дало возможность людей удержать в Беларуси, молодых ребят, которые сделают, что угодно. Поразительно умная, толковая нация. И мы начали этим – системами безопасности – заниматься. Если бы этого не было, мы бы не раскрыли это преступление таким образом и так быстро».
«Поэтому и власти, и правоохранительные органы, и люди должны встрепенуться и понимать, что мы живем в другом мире. Но не может вот этот островок наш быть вот таким беленьким и пушистым все время, когда вокруг что-то рвется. Ну не может же так быть. Когда идет корабль по морю, а вокруг взрываются эти мины, ну где гарантия, что этот корабль не зацепит? Вот так произошло и с нами. Зацепило корабль. По нам целенаправленно никто не бил. Но и это исключать мы не можем. Вы посмотрите, как отреагировали некоторые дельцы, да не некоторые, а власти Евросоюза. Они даже соболезнования не выразили. Они не выразили соболезнования! Я знаю, как ведут себя некоторые «отмороженные» послы здесь – они ерничают хуже нашей «пятой колонны».
«Поэтому им (некоторым западным деятелям) очень не хочется, чтобы у нас было спокойно. Им надо дестабилизировать, раскачать, потому что это плохой пример для них: ну как же это, вот эта Беларусь, тут более-менее нормально, а у нас плохо… И это мы учитываем. Я их тут не обвиняю, но это факт. Но в этой ситуации нам придется жить. Но мы не просто выживем. Мы даже на колено на одно не станем. Я в этом просто убежден. И им не удастся сломать ни страну, ни общество, ни государство. Я уверен в этом. Выход мы найдем из любого положения».